«Ты можешь подумать… 15 минут»

 

Эту историю можно считать продолжением предыдущей, да она таковой и является. Когда дети поняли, что папы больше нет – он на небе, и туда нельзя позвонить, чтобы он возвращался, сын, которому на тот момент не было и пяти лет, деловито предложил найти нового. На мой вопрос: «Где же я найду вам самоубийцу на двоих детей?», тут же прозвучал ответ: «Проси у Бога: у Бога все есть». И мы принялись просить… Я огород, чтобы было чем кормить сына с дочерью, а дети – папу.

Не видя скорого результата, Юра потребовал: «И ты помогай нам». И я стала после горячих просьб об огороде добавлять (скорее для детей, чем для себя): «…и отца моим детям». Месяца через три пришло осознание того, что, если эти молитвы увенчаются успехом, в доме появится совершенно чужой мне человек. А как жить-то с ним под одной крышей? И я стала после слов «…и отца моим детям» добавлять: «А мне богобоязненного и любящего мужа».

В церкви приближалось крещение тех, кто был готов дать Богу обещание доброй совести. Перед этим обычно проводят собеседование. В ожидании своей очереди в братскую я разговорилась с сидевшей рядом женщиной. Она пожаловалась, что неисправен бачок в туалете, а починить некому; я рассказала, что боюсь проспать крещение: дети разбили будильник, а радио мне так и не удалось починить. «Приносите его к нам, мой старший сын починит», – улыбнулась собеседница. И на следующий день мы с детьми позвонили в дверь квартиры в новом районе.

Сергей (именно так представился наш новый знакомый) сразу же разобрался, в чем беда: я пыталась припаять провода не туда. Через несколько минут все было готово – радио работало, но детям явно понравился мастер, и его инвалидная коляска – тоже.

Мы тогда мотались между домом и моими родными. На огород и с огорода ездили мимо многоэтажки Сергея, и дети обычно просились зайти в гости. Как-то я взяла у Сережи кассеты с аудиозаписями, чтобы сделать ему качественные копии (коллега с радиовещания обещал помочь). Вернуть все нужно было в оговоренный срок (чужие), но у меня не получилось: накануне заболела Оля, и в полночь скорая доставила нашу троицу в больницу. Утром я набрала Сережу с телефона-автомата: «Извини, Оля в больнице». – «А Юра?». – «Здесь же». – «Он тоже болен?». – «Нет, его не с кем было оставить» (мы с детьми жили в старой части города, а мои родственники в пригороде новой). И Сережа попросил своих маму и бабушку забрать из больницы Юру. Я его даже своей маме оставляла всегда с тревогой: у ребенка частенько случались судороги на температуру. А тут вдруг отдала, да еще и чужим людям. Минут через двадцать меня уже колотило: куда, зачем, как? И я позвонила Сергею. Трубку взял Юра: «Мама, не мешай: я смотрю мультики».

Олю выписали из больницы, и мы отправились за Юрой. Но у Юры в тот день поднялась температура. Везти малыша в троллейбусе не рискнули, а такси было непозволительной роскошью. Сережина бабушка уступила нам спальню. Ближе к полуночи температура у Юры стремительно поползла вверх. Увидев полоску света под дверью Сергея, я постучала: «У вас уксус есть?». Я обтирала Юрика разбавленным уксусом, а Сережа заваривал ему чай с малиной. «Мне немножко – совсем вот столько», – командовал Юрик, а, выпив, тут же просил следующую порцию. Потом за нами приехал знакомый на своей машине. Я радовалась, что наконец-то буду дома. Сережа, как мне показалось тогда, был немного расстроен.

Как-то я заскочила к Сергею без детей (по какому поводу, уже и не припомню).

– А почему одна? Где Оля с Юрой?

– У мамы. Я их специально не брала, они уже отсюда уходить не хотят.

– И пусть остаются.

(Я до сих пор не всегда улавливаю момент, когда Сергей перестает шутить и начинает говорить серьезно, а тогда – тем более.)

– Да, конечно, – съязвила в ответ. – А я?

– И ты оставайся тоже.

Потом мы долго говорили по телефону. И ближе к рассвету Сергей сказал: «Знаешь, мне бы в тысячу раз легче было сделать тебе предложение, если бы не мои проблемы (у Сережи перелом позвоночника). И все же – выходи за меня замуж». – «Я должна ответить сразу?». – «Конечно же, нет. Ты можешь подумать…15 минут. А я побуду на проводе».

Когда я сообщила новость детям, Юрик серьезно так спросил: «Я могу называть дядю Сережу папой?». – «Спроси об этом его». Но Оля опередила Юру. На следующий день, когда мы приехали к Сереже, она первой заскочила в квартиру: «Здравствуй, папа!». Юрка насупил брови: «Хорошо, я буду называть тебя папой, когда распишешься».

…Да, было всего. Но за время нашего брака (семнадцать с "хвостиком" лет) повзрослели дети, выпросившие себе у Бога папу (будучи маленькими, они частенько удивлялись, что оба папы – Сережи). А сам Сережка как-то признался: «Когда ты первый раз пришла с детьми в наш дом, я подумал: эта женщина ищет отца своим детям – чур-чур, не меня!».

Увы, если хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах…

"История любви"