Он просто разговаривает с Богом…

Кирилл Звегинцов. Фото Эдуарда Ярового.

Победителя международных конкурсов, пианиста с мировым именем Кирилла Звегинцова, приехавшего с концертом в Северодонецкое музыкальное училище им. С.С. Прокофьева, мы с коллегой решили сфотографировать во время репетиции. В ожидании знаменитости, которую до того видеть воочию ни ему, ни мне не довелось, мы тихонько переговаривались в пустом концертном зале. На сцене двое молодых людей пытались закрепить что-то, оторвавшееся от пола. Маэстро явно задерживался.

Вот уже молодые люди, закончив ремонт, на место старого заслуженного рояля выдвинули новый – «Yamaha», а маэстро все не было. Мы нервно поглядывали на часы. Вдруг один из «работников сцены» открыл крышку инструмента и едва коснулся пальцами клавиш. Зал наполнила поистине божественная музыка. Ошибки быть уже не могло, но, поразившись столь молодому возрасту исполнителя, мы все же переспросили: «Простите, Вы и есть мэтр?». «Да, я и есть мэтр. Кирилл…», – светло улыбнувшись, представился пианист, протягивая руку для приветствия.

…Оценка любого концерта всегда не лишена определенной доли субъективизма, потому что наше восприятие прекрасного тесно связано с нашей личностью, а каждая личность уникальна и по-своему реагирует на окружающую ее действительность. Но, по утверждению специалистов, истинные шедевры мирового искусства – это те, в которых автор, исполнитель, произведение и читатель, зритель, слушатель, которому оно через века и пространства адресовано, слились воедино.

Моя душа (и, как оказалось позже, не только она) замирала в благоговении. Казалось, для музыканта не существует слушателей, зала, даже рояля, он просто общается с Богом, и от этого разговора трепещет роса на первых клейких листочках и с едва уловимым звоном скатывается вниз; сквозь прошлогоднюю траву пробиваются первоцветы; где-то вдали замирает кукушка, и в полнеба разгорается рассвет. Но вот смущенный ангел простирает над землею свои крылья, и вы ощущаете их тепло и движение. Легкое дуновенье откуда-то свыше устремляется прямо к вам, и невероятный трепет и одновременно истинное блаженство охватывают душу. И какая-то неведомая доныне сила мощно и бережно влечет вас в необъятное вечное небо, и душа, вопреки всем земным тяготам и невзгодам, обретает надежду и веру.

Я тихо благодарила Господа, что невероятным даром этого, по сути, еще мальчика, Он врачует мои душевные раны, покрывая их божественным елеем. И, как никогда ранее, ощущала, что не только живший в прошлом веке О. Мессиан, но и Й. Брамс, и И.-С. Бах – не покрытые пылью веков седые старцы, а часть моего бытия как частицы великой Вселенной, созданной единым Творцом, для которого не существует замкнутого пространства и предела времени.

– Как вырос наш мальчик, – обронила в перерыве одна из преподавателей фортепианного отдела.

– Да, уже не догнать, – отозвалась другая.

«Это действительно так, – подтверждает заведующая фортепианным отделом музыкального училища и северодонецкий наставник Кирилла Елена Витальевна Асеева. – Он уже где-то там – на Олимпе. При этом без снобизма – открытый, прост в общении, обладает гибким острым умом и прекрасным чувством юмора. Он – Музыкант. Есть пианисты, которые играют, как штампуют: хорошая школа, хорошая выучка, никаких технических проблем, эстрадная выдержка, но слушать неинтересно. Кирилл – музыкант, потому что он интересен всем.

На концерте сидели совершенно притихшие студенты-духовики и преподаватели, пропустившие хор: «Послушаю, это же явление». Мы все еще долго будем под впечатлением, потому что тронуло, и многих – до слез. Ведь, согласитесь, не было ни одной пустой ноты – каждая прожита, и местами мороз по коже шел, потому что ощущение, будто Кирилл играет не для нас, а разговаривает с Богом.  Это редкое состояние – эффект эмоционального потрясения, катарсис. Мне в силу административной должности нужно было выйти на сцену и что-то сказать. Но после таких концертов хочется молчать, потому что все уже сказано».

…И вот прошло два с половиной года, а я до сих пор, когда на душе тяжело, стараюсь хоть на миг вернуть себе то ощущение безграничного простора и защищенности, пережитое во время концерта. А еще вспоминаю, как пианист готовил себе сцену: чем глубже и талантливее личность, тем ярче свет и меньше мишуры.

«Я бы с удовольствием реализовался в Украине, если бы это было возможно, – скажет после концерта Кирилл, живущий на тот момент в Берне (Швейцария). – Но сейчас музыканты в Украине не востребованы. Нужны люди, которые поднимают промышленность, знают экономику, нужны хорошие политики. Музыканты сейчас будут на двадцать пятом плане и, к сожалению, переместятся оттуда еще очень нескоро».

А жаль…