Зачем козе баян?

Так уж сложились обстоятельства, что одного из своих дедушек – папиного папу – я впервые увидела, уже будучи школьницей. Разумеется, я и до того подозревала, что моего папу не в капусте нашли и не аисты обронили, но, поскольку в доме никаких разговоров о дедушке не велось, то и я довольствовалась общением только с бабушкой. Теперь же все стало иначе. Дедушка изредка наведывался к нам со своего хутора, обязательно с гостинцами и рассказами о степном раздолье. И мне так хотелось посмотреть, что же это за зверь такой – хутор. Постепенно отношения между папой и дедом заметно потеплели и, когда я перебралась класс в пятый, мы всей семьей поехали к деду погостить.

Хутор оказался десятком хат, затерявшихся в полях. Именно затерявшихся, потому что от ближайшей автострады мы несколько километров топали пешком под любвеобильным летним солнцем. Да, здесь были пруд, совершенно запушенный сад и бездонный колодец (аукнешь в него и долго-долго ждешь ответа), но людей почти не было. Из детворы я приметила только мальчишку лет четырнадцати. Он с родителями и младшей сестренкой (которая не в счет, как и моя, в незнакомой местности неотступно следовавшая за мамой) жил в крайней хате. Один из родителей (по-моему, папа) у мальчишки был из цыган, и потому мой новый знакомый отличался не только колоритной внешностью, но и безудержной лихостью. Он ловко скакал на совхозном коне, бесстрашно нырял в пруду и вообще был парень хоть куда. Но явно тяготился моим присутствием. И чтобы освободить его от обещания присматривать за мной, данного моему деду, я заявила, что мне с ним невыносимо скучно (хотя ни о какой скуке и речи быть не могло – все было в диковинку и потому притягивало, как магнит). «Ну, и пошла отсюда, фифа городская!» (хотя какая же я городская?) – буркнул мой друг и умчался в соседний хутор к своим приятелям.

Теперь заняться и вовсе было нечем: разве что аукать в колодец. И я высмотрела у деда в комнате баян. Папа сказал, что этот баян дедушка купил по возвращении с фронта и сам, на слух, подбирал полюбившиеся мелодии из тех, что передавали по радио. С ним, с баяном, потом и ушел из семьи, когда у них с бабушкой не заладилось. Вот этот баян и стал объектом моего пристального внимания. За неделю, проведенную в гостях, я по самоучителю познакомилась с некоторыми кнопочками и даже могла правой рукой сыграть нечто отдаленно напоминающее «Подмосковные вечера» или «Одинокую гармонь». Дед с радостью наблюдал за моими экзерсисами.

В день нашего отъезда мы отправились в райцентр (автобус был только оттуда) и дед, взяв меня за руку, устремился в отдел музыкальных инструментов единственного в том городке универмага. «Выбирай любой», – указал он на полку с баянами, и я ткнула пальцем в первый попавшийся. Дед бережно растянул мех, взял несколько аккордов, прислушался, а затем, устроив для продавщиц небольшой концерт, попросил их подать футляр.

Когда мы вернулись к моим родителям, папа с укором посмотрел на меня: «И зачем тебе все это?», – говорили его глаза. Но меня распирало: мне ведь раньше никто не делал таких дорогих подарков. «Пап, а может не стоит?» – робко попытался возразить мой папа. Но его папа похлопал его по плечу: «Пусть будет так. Ребенок хочет» – и сам поставил деревянный чемодан с баяном в автобус.

Дома меня закружила привычная жизнь. На баян уже не оставалось времени. Тем более, что левая рука никак не желала запоминать расположение кнопок и дружить в этом деле с правой. А какая ж это песня, когда играешь только одной рукой? И я затолкала столь вожделенный подарок подальше в кладовку. Вспомнила о нем только, когда родители сказали, что дедушка собирается в гости.

Дедушка понял все и сразу. Но ни единым словом не укорил, ни единым взглядом не выдал, что огорчился. Он любил меня, как и прежде, и радовался моим новым увлечениям и успехам. А баян стоял то в кладовке, то в шкафу, переезжая вместе с нами с одного адреса на другой, пока вырос мой сын. Но и его любовь к инструменту оказалась недолгой. Возможно, мои внуки будут более благодарны своему прапрадеду, чем я?

Вот и вся история о детской глупости и безграничной дедовской любви. Но теперь-то вы, надеюсь, хорошо понимаете, зачем был нужен козе баян?


                                                  "Одинокая гармонь".